Развитие рыбной промышленности в годы НЭПа

Особенностью советской экономики времен НЭПа было одновременное функционирование нескольких хозяйственных укладов: государственного, кооперативного и частного. В повседневной жизни они были тесно переплетены и взаимосвязаны, постоянно конкурировали между собой, способствуя развитию хозяйства. Учитывая специфику отраслей хозяйства Астраханского края, целесообразно проследить взаимоотношения различных экономических укладов на примере рыбной промышленности.

Условно развитие рыбной промышленности в годы НЭПа можно разделить на три периода:

1. 1921-1923 гг. - основная часть рыбных промыслов и рыбообрабатывающих предприятий в этот период находилась в руках Губрыбтреста, который стал фактически монополистом в крае. Ни частный, ни кооперативный секторы не играли заметной роли в развитии отрасли. Ловецкие хозяйства были разорены, не получали помощи от государства и влачили жалкое существование.

2.1924-1926 гг. - развитие рыбной промышленности на принципах НЭПа. В эти годы произошла демонополизация Госрыбтреста, были внедрены хозрасчетные отношения внутри его подразделений. Возник еще ряд государственных и кооперативных организаций, занимающихся рыбным промыслом. Государство начало оказывать помощь ловецким хозяйствам в виде различных займов, кредитов, по льготным ценам продавая ловцам снаряжение. Все это позволило астраханским ловцам несколько поправить свое положение. Помощь осуществлялась, в основном, через ловецкие кооперативы. Развивался в этот период и частный капитал, что благотворно сказалось на общем развитии рыбной промышленности. Отрасль, благодаря конкуренции, развивалась быстрыми темпами и к 1927 г. по такому показателю, как общий улов рыбы, достигла довоенного уровня.

3.1927-1928 гг. - вновь усилились административно-командные начала в руководстве отраслью. Происходит вытеснение частного капитала. Ставка делалась на развитие государственных организаций в рыбной промышленности. Конкуренция исчезла. Темпы развития замедлились.

Положение рыбной промышленности в первые годы НЭПа было тяжелым. Уловы были низкими. Рыболовное снаряжение ловцов и оборудование рыбообрабатывающих предприятий пришло в негодность. По сравнению с другими отраслями рыбная промышленность находилась в глубоком кризисе. Главная причина сложившейся ситуации в отрасли коренилась в том, что основное ядро рыбной промышленности было сосредоточено в руках одной государственной организации - Главрыбы. Постановлением от 31 января 1924г. «с целью дальнейшего укрепления и развития государственной рыбной промышленности» на базе Главрыбы был создан Волго-Каспийский Госрыбтрест. По мнению организаторов, трест должен был заниматься ловом рыбы, ее переработкой и реализацией.

В Астраханской губернии в те годы Госрыбтрест был государством в государстве. Эта организация «постаралась захватить и все подсобные предприятия, нужные для обслуживания рыбного дела, хотя раньше и не бывшие у рыбопромышленников: бондарные мастерские, кузницы, лесопильный завод, сетевязальные фабрики, мыловаренный завод. Трест арендовал мельницу, организовал судостроительную верфь и собственную снабженческую часть продовольствием, мануфактурой, предметами широкого потребления. Госрыбтрест не хотел быть зависимым ни в чем, ни от кого, ни от местных властей, ни от рынка».

Создавшееся положение вызывало тревогу у многих специалистов по рыбной промышленности. «Соединение различных функций в Главрыбе вызывает тревожные сомнения», - писал еще в 1922 г. в губернском журнале «Наш край» один из специалистов по рыбной промышленности М. Непрякин. Непрякина и его единомышленников тревожили следующие обстоятельства:

Каковы бы ни были многочисленные функции Госрыбтреста, «главной его обязанностью была деятельность предпринимателя - промышленника». Все стальные функции оставались на бумаге.

Как монополист Госрыбтрест очень не хотел иметь рядом с собой конкурентов. В 1921-1923 гг. сдача в аренду промыслов и рыбообрабатывающих предприятий шла крайне медленно, так как договариваться об аренде приходилось с трестом. В 1922 г. для сдачи в аренду было отобрано 155 промыслов, 19 участков без промысла и 20 рыболовных участков с промыслом. В течение года было сдано всего лишь 33 промысла. И в губернии, и в центре чиновники шли на всевозможные уловки и волокиту, ограничивая количество арендаторов. О том, насколько тяжело в условиях монополии Госрыбтреста было стать арендатором, наглядно иллюстрирует тяжба ловцов села Сергиевка с трестом за право взять в аренду близлежащие промыслы. Летом 1923 г. жители с. Сергиевка Икрянинской волости Астраханско-го уезда обратились в Президиум ВЦИКа РСФСР с просьбой взять в аренду близлежащие пустующие промыслы. Президиум ВЦИК РСФСР направил это ходатайство в Совнарком, полагая, что «ходатайство должно быть удовлетворено, так как: а) жители означенного села не занимаются хлебопашеством, и единственным источником существования является рыбный промысел; б) рыбаки села Сергиевка издавна считаются хорошими рыбаками, и продукт, изготавливаемый ими, ничуть не уступает по качеству наилучшим промысловым товарам Областьрыбы; в) Областьрыба не справляется полностью на своих промыслах как в районе Сергиевки, так и в селениях с обработкой рыбы, и часть рыбы непроизвольно гибнет». Ходатайство поддержали Астраханский дом крестьянина и ловца и Правление Всероссийского Союза рыбаков.

К делу, переданному в Совнарком, прилагалась справка Центро-союза, в которой говорилось, что «Центрсоюз неоднократно в своей работе имел дело с товарами Сергиевских рыбаков и находит их по качеству удовлетворительными, ни в коем случае не уступающими по качеству наилучшим промысловым товарам».

Однако руководство Главрыбы решительно выступило против пе-редачи промыслов в аренду: ловцам с. Сергиевка в ходатайстве было отказано.

Подобную же позицию Главрыба в том же 1923 г. заняла и по отношению к ходатайству Центрсоюза о передаче в арендное пользование нескольких промыслов. Предлогом для этих отказов служило утверждение, что «изъятие этих промыслов дезорганизует рыбное дело».

Арендаторы, сумевшие получить в аренду участки, были вынуждены их вскоре оставлять, ибо по закупочным ценам на рыбу-сырец и по снабжению рыболовными сетями они «были поставлены трестом в невозможные условия».

Поэтому частных арендаторов в 1921-1923 гг. было очень мало. В основном арендаторами выступали государственные организации, которые могли вести дела с Главрыбой на равных. Например, крупным арендатором была Рязано-Уральская железная дорога. Но после 1,5 лет аренды большого участка промысловых вод Госрыбтрест поставил такие условия, что Управление железной дороги вынуждено было прекратить всякую деятельность в сфере рыбной промышленности.

Более успешной была арендаторская деятельность Урыбпрома, отдела Губисполкома, созданного в начале 1923 г. Новому арендатору были выделены далеко не самые лучшие участки, некоторые из них вообще нельзя было эксплуатировать. Несмотря на все трудности, Урыбпрому, опиравшемуся на солидную поддержку Астраханского Губкома РКП(б), с которым трест вынужден был считаться, удалось постепенно наладить дела и стать во второй половине 20-х гг. даже прибыльной организацией.

Одной из главных функций, возложенных на Госрыбтрест, была охрана вод. Получалось, что охранять промысловые воды он должен был прежде всего от самого себя как главного их эксплуататора. Естественно, в погоне за большим уловом рыбные управления на местах «забывали» многие правила охраны рыбных богатств края, а руководители Треста закрывали на это глаза. Непряхин, один из руководителей Урыбпрома, писал по этому поводу: «Лично я помню, что для большего улова морской красной рыбы, в бытность мою председателем Астраханской Областьрыбы, руководители на промыслах настаивали на продолжении плавного речного лова, явно хищнического, а когда этот способ был запрещен Центром по нашему настоянию, они отнес-лись к запрещению неодобрительно и дали понять, что запрещение останется на бумаге, негласно же такой лов будет совершаться: «Ведь Республике нужен продукт» - говорили они».

«На промысле Александровском,- говорилось в докладной записке уполномоченного рыбаков села Маячное Артемьева, - принадлежащем Госрыбтресту, далеко не полностью обрабатывают вылавливаемую рыбу. Эту необработанную рыбу Госрыбпром, не задумываясь, выбрасывает в воду - рыба плавает на поверхности, ветром и волнами ее выбрасывает на поверхность, где она никем не убирается, разлагается». А по сообщению газеты «Коммунист», ямы в низовьях Волги, где рыба массой залегала на зиму, «разгромлены и отлов их ведется плавными сетками».

Специальной Комиссией Астраханского Губкома РКП(б) по проверке охраны вод Госрыбтреста было установлено, что эта организация через свои «Отделы по охране рыболовных вод» захватным путем присвоила целый ряд прав и творит произвол в отношении других рыболовных организаций и свободных ловцов. Совершенно незаконно охранники Госрыбтреста производили обыски на железных дорогах, на пароходах и в селах. Вопреки строжайшему запрещению НКПС и ГПУ задерживались суда и другие виды транспорта. Присвоено было право ареста. Организован был информационный подотдел Госрыбтреста по типу ЧК, который, находясь в подчинении руководителей Треста, мог при данных условиях превратиться в орган прикрытия преступлений, творимых самим Трестом. Далее в докладе констатируется целый ряд нарушений, совершенных «Отделом охраны вод Треста»: полнейший произвол; массовое взятничество; незаконное отобрание в огромном количестве орудий лова без протоколов и выдачи квитанций; конфискация и уничтожение местного имущества, порча рыбы: издевательства над населением».

Значительно пострадали от монополистической деятельности Госрыбтреста астраханские ловцы. «Положение ловца чрезвычайно тяжелое, - отмечалось в отчетном докладе на XIII Губпартконференции в ноябре 1924 г.,- мы его совершенно в прошлые годы обобрали, отняли у него снасти, лодки... Экономически он много потерял, у него были суда, лодки, оборудование, и все это ...было у него отнято рыбной промышленностью».

В письме В.М. Молотову в декабре 1925 г. ответственный секретарь Астраханского Губкома РКП(б) В.И. Старанников писал: «Когда я был послан ЦК работать в Астрахань, пришлось столкнуться с обстановкой крайней обостренности между нашей крупной промышленностью и ловецким населением».

Закупочные цены на рыбу-сырец были такими же низкими, как и в период военного коммунизма.

Анализируя положение астраханских ловцов к концу 1923 г., известный специалист по рыбной промышленности К.Ф. Киселевич пришел к выводу: «...в смысле выбора места, времени, объекта и способов лова, ловец попрежнему оказался в экономическом ущемлении и ни сокращение монопольного района лова, ни появление новых предприятии, куда бы он мог сдавать свой скоропортящийся товар, ни вольный морской лов в сущности не обеспечили положение ловца и нисколько не помогли ему восстановить разрушенное хозяйство».

Установление низких закупочных цен на рыбусырец, волокита со снабжением рыболовными снастями вызывали постоянные конфликты между Госрыбтрестом и ловцами. Положение монополиста на рыбном рынке позволяло Госрыбтресту устанавливать высокие цены на рыбные продукты и извлекать сверхприбыль, не заботясь о восстановлении рыбной промышленности.

Наглядное представление о положении дел на астраханском рыбном рынке дает сравнительный анализ закупочных цен на рыбу в 1923 и 1913 гг.

Из таблицы видно, что цены на рыбу-сырец за 10 лет уменьшились в 5-7 раз, в то же время постройка рыболовного судна в 1923 г. стоила в 2-3 раза дороже дореволюционного времени, а оснастка его - в 5 раз. В этом заключалась суть «ножниц» в рыбной промышленности. Госрыбтрест продавал ловцам снаряжение по высоким ценам, а рыбу покупал по низким. К.Ф. Киселевич пишет по этому поводу: «Вот по нашему глубокому убеждению первопричина всех ловецких бед и разрушения его хозяйства. Это те самые «ножницы», которые характерны для нынешнего несоответствия цен на продукты фабричной заводской промышленности и сельского хозяйства и которые обуславлива-ют переживаемый страной промышленный кризис.

В начале 1922 г., чтобы заинтересовать ловца, государственные органы установили твердые цены в золотом исчислении по нормам довоенного времени. Новая система широко рекламировалась в местной печати, при активном содействии и покровительстве в руководящих органов губернии. На бумаге все выглядело замечательно: «Областьрыба говорит ловцу: лови рыбу и сдавай ее нам по цене довоенного времени. На полученные деньги за сданную рыбу ты можешь приобрести в наших магазинах предметы первой необходимости тоже по цене довоенного времени».

Сразу же повысилась производительность труда на рыбных промыслах. Вместо предполагавшегося количества ловцов в 21000 человек на промыслы весной 1922 г. явилось около 28000 ловцов. На VIII Астраханской Губпартконференции РКП(б) говорилось, что 50% промысловых рабочих делают ту работу, которую делали 100% в прошлом году. Казалось, что восстанавливается довоенный порядок чисто коммерческих отношений в рыбной промышленности. Но уже в ходе весенней путины 1922 г. выяснился ряд недостатков новой системы оплаты труда ловцов. «Это были чисто коммерческие махинации, которые простодушные ловцы не могли понять, да и не только ловцы», - отмечалось в печати 1924 г.

Дело в том, что при расценках был применен не истинный меняющийся курс рубля, а условный. Цены на рыбу-сырец были установлены постоянные на всю путину, в то время как цены на все остальные товары и продовольствие еженедельно падали в соответствии с колебанием рынка. В результате ловцы были обмануты.

Многие руководящие деятели Госрыбтреста считали, что ловецкий промысел нерентабелен, отжил свой век и восстанавливать его не надо. Корреспондент Астраханской газеты «Коммунист», писав-ший под псевдонимом Т.Г утверждал: «Что касается вообще участи ловцов, то нужно сказать прямо - ловец сам виноват, он стал смотреть на государство вообще и на Областьрыбу в частности, как на богодельню, он хочет за максимальную плату выполнять минимальную работу или ничего не делать... он работает менее интенсивно, чем в прежние времена».

Под разговоры о лени ловцов подводилась политическая база. В.И. Скаблинский, один из руководящих работников Тосрыбтреста, утверждал: «Астраханский ловецкий промысел по природе своей - капиталистический, если не целиком, то в большей части своей, а потому восстановление его, без особых оговорок, не соответствует нынешнему строю государства».

На страницах печати со Скаблинским и его сторонниками дискутировали профессора Киселевич, Сабгайда и другие астраханские ученые-рыбники.

Помимо ловцов, работавших в основном на себя, имевших свое хозяйство, существовала такая категория работников, как промысловые рабочие. Доктор Пирюлькин, обследовавший санитарное состояние астраханских рыбных промыслов в 1925 г., писал: «На промыслах происходит приемка рыбы, сортировка, резка, засолка и укладка ее в чанья. Работа большей частью проходит на воздухе не только в теплое время, но и в холодное, женщины на плотах производят резку рыбы, ранят себе руки, получают порезы, которые в большинстве своем ведут к нагноению. В силу своей работы на свежем воздухе, в сырых помещениях, на плотах и выходах - даже в зимнее время, многие работницы приобретают ревматизм мышц, простуживаются, заболевают воспалением легких и т.д...»

Тяжелейшие условия труда, а также частые задержки с выплатой зарплаты приводили к тому, что рабочие не хотели «работать добросовестно, а как-нибудь, лишь бы скорее, так как им ничего не платят». Ответственный секретарь Астраханского Губкома РКП(б) Старанников сообщал в ЦК в начале 1926 г.: «Настроение рабочих и ловцов, обслуживающих Госрыбтрест, не получающих зарплату, очень плохое».

Непросто складывались отношения между Астраханским Губкомом РКП(б) и Тосрыбтрестом. С одной стороны, перед ними стояла общая задача: как можно быстрее восстановить рыбную промышленность и накормить страну рыбой. Однако в текущих делах возникали трения. Губком настойчиво проводил линию на полное подчинение своему влиянию местного отделения Треста - Областьрыбы. Руководство Госрыбтреста же, используя свое исключительное положение в экономике губернии, настаивало на прямом и полном подчинении головному управлению Областьрыбы и выступало против вмешательства Губкома в свои текущие дела.

Нельзя не отметить, что в Астраханском Губкоме РКП(б) не было ни одного специалиста по рыбной промышленности. А отсюда множество некомпетентных решений (например, о неприменимости продналога в рыбной промышленности в 1921 г.), далеких от жизни дискуссий о ловцах и неудачи в культурно-массовой работе на рыбных промыслах. К сожалению, руководители Губкома РКП(б) не считали нужным привлекать к практической работе целый ряд специалистов-рыбников, группировавшихся вокруг Астраханской ихтиологической лаборатории, возглавляемой профессором К.Ф. Киселевичем - ученым с международным авторитетом. Единственное, что могли Киселевич и его единомышленники в тот период, - это писать о бедах астраханской рыбной промышленности на страницах печати. Лишь с середины 20-х гг. к голосу ученых стали прислушиваться, да и то ненадолго. К концу 20-х гг. идеи Киселевича о возрождении индивидуального ловецкого хозяйства были отброшены как вредительские. Журнал «Наш край» - орган Астраханской плановой комиссии, где печатались его статьи, был закрыт, а сам ученый в 1938 г. был репрессирован.

Положение к лучшему в астраханской рыбной промышленности стало меняться в 1924 г. В тот год произошли некоторые позитивные изменения в структуре Госрыбтреста. Трест стал избавляться от сопутствующих, не относящихся напрямую к рыбному делу предприятий, ставших в условиях хозрасчета ненужной обузой. «Прекращается помол на мельницах Госрыбтреста, мыловаренный завод закрывается, строительная часть была продана с торгов».

Несколько сдвинулся с места и ловецкий вопрос. Тут, как говорит-ся, не было бы счастья, да несчастье помогло. Штормовая буря, пронесшаяся над Каспием в конце 1924 г., нанесла страшный ущерб ловецким хозяйствам. Это заставило центр обратить некоторое внимание на положение астраханских ловцов. Им была оказана со стороны государства материальная помощь, постановлением ЭКОСО РСФСР от 5 ноября 1924 г. выделено для их банковского кредитования 1900000 рублей.

Помимо льготного кредита, пришлось поднять в 1925 г. закупочные цены на рыбу, сдаваемую ловцами. В 1924-25 гг. газета «Коммунист» выступила с рядом статей в поддержку ловецкого населения и против своеволия Госрыбтреста: «Надо дать решительный отпор проектам, кои пытаются построить рыбное хозяйство нашего края без участия ловца, отстранив его от рыбной промышленности и переведя на сельское хозяйство... Ловецкий вопрос надо решать с точки зрения объективной реальности, а не далеких отвлеченных положений и перспектив».

Именно благодаря скачку в рыбной промышленности в 1925 г. Астраханская губерния по темпам роста оставила далеко позади другие нижневолжские губернии. Саратовская промышленность в 1925-26 хоз. году превысила результаты 1924-25 хоз. г. на 35,8%, Сталинградская - на 6%, астраханская - на 60%.

Рост частных организаций и возрастающая доля их капитала происходили благодаря исключительной мобильности и конкурентоспособности их по сравнению с государственными и кооперативными. Частные предприниматели очень быстро осуществляли товарооборот: у государственных и кооперативных организаций обычная скорость товарооборота не превышала 5-6 раз в год, а у частника - приблизительно 10 раз в год.

Газета «Коммунист» дает следующее описание частных скупщиков рыбы: «При проходе к морскому каналу нам навстречу довольно часто стали попадаться большие баркасы частных лиц, тащившие в город несколько рыбниц... Это скупщики рыбы. Многочисленной армией они выезжают на речной простор и ищут всюду ловца; они найдут в море и дешевую соль, нужен лед, найдут лед. Были бы только деньги, а владеть ими, оборачивать их с огромной быстротой они умеют и там, где предприятие или кооператив терпят убыток, частный скупщик имеет всегда барыш».

Частные предприниматели использовали различные средства для расширения своей деятельности. Прежде всего использовали предоставляемые им кредиты. Так, банки Астрахани в 1924/25 хоз. г. предоставили частникам 3428000 рублей кредита при среднем сроке погашения 45 суток.

Вкладывали частные предприниматели в развитие рыбной промышленности и собственный капитал. В 1924/25 хоз. году эта сумма составила 7120000 рублей.

Благотворное влияние деятельности частника на рыбную промышленность Астраханской губернии признавал Губком ВКП(б).Так, на заседании Бюро Губкома 19 января 1926 г. при рассмотрении вопроса о развитии торговли отмечалась крупная роль частного капитала в насыщении рынка рыбной продукцией и другими предметами широкого потребления.

Но все же партийные организации губернии, как впрочем и по всей стране, настороженно относились к успехам частного предпринимательства, видя в нем угрозу реставрации капитализма и усиления классового врага. Поэтому, как только частный капитал стал укреплять свои позиции, побеждая в конкурентной борьбе государственные и кооперативные организации, партийные и государственные органы стали применять административные меры, сдерживающие его дальнейший рост. Так, на заседании Бюро Астраханского Губкома ВКП(б) 6 июня 1926г. при рассмотрении вопроса о кредитной политике банков отмечалось: «Учитывая отрицательную роль частного капитала в настоящий момент в рыбной промышленности, признать целесообразным временное ограничение его кредитования, для чего фракция Губисполкома срочно поставила вопрос перед центральными органами о временном прекращении аккредитивов по линии кредитных учреждений частным лицам». Вскоре за решениями последовали дела. Частнику отказывали в кредите в астраханских банках, устанавливали директивные, невыгодные ему цены. Однако и при таком раскладе сил частный капитал не только не ослабевал, а давал некоторый рост. По данным «Бюллетеня рыбной промышленности» крупнейшие частные рыбопромышленные фирмы Нижнего Поволжья имели в 1927 г. следующую прибыль на вложенный капитал: Товарищество «Рыбник» - 307%; Братья Солдатовы - 400%; Братья Заславские -455%; Маячное товарищество - 400%.

Значительный процент с прибыли частного капитала отчислялся в виде подоходного налога в местный бюджет. Так, фирма братьев Солдатовых из 133000 рублей прибыли в 1927 г. отчислила в налог 94000 руб.

Таким образом, быстрый рост частного капитала, усиление конкуренции между частным, кооперативным и государственным секторами в промышленности и торговле способствовали дальнейшей стабилизации экономической ситуации в Астраханской губернии. Уже в 1926 г. улов рыбы достиг довоенного уровня.

В 1927 г. со стороны Советского государства началась массированная атака на частный капитал. В феврале 1927 г. Пленум ЦК ВКП(б) принял постановление «О снижении отпускных и розничных цен». Это снижение, по мнению руководства страны и ВКП(б), необходимо было для дальнейшего ограничения капиталистических элементов, для подъема жизненного уровня рабочих и крестьян, для укрепления курса червонца. Пленум потребовал «во что бы то ни стало» к 1 июня 1927 г. на 10% сократить розничные цены». Практика регулирования цен, бравшая начало со времен «ножниц» 1923-24 гг., распространялась с этого периода и на частный сектор экономики Астраханского края.

В 1927-28 гг. конкуренция окончательно была устранена из экономической жизни страны и заменена жестким, директивным планированием. Хозяйственные органы на местах окончательно превратились в приводные ремни системы. Они стали действовать строго по директивам, выработанным в центре.

Систематически, по несколько раз в месяц, руководители государственных предприятий и кооперативов вызывались на бюро и Пленумы Астраханского Губкома. Страницы протоколов этих заседаний буквально дышат атмосферой нервозности, упорного давления со стороны партийных руководителей на хозяйственников. Требование было одно: любой ценой выполнить решение Февральского Пленума ЦК ВКП(б) 1927 г.

Еще более усилилось в этот период давление на частный сектор. Частные торговые организации органы власти либо сразу же закрывали, либо полностью лишали кредита, субсидий, государственного канала снабжения товарами и тем самым вынуждали уходить с рынка. В печати стали появляться призывы: «Не покупайте у частника!»

В этих условиях частные предприниматели сами старались поскорее избавиться от своих предприятий и торговых заведений. В газетах первого полугодия 1927 г. печаталось большое количество заявлений о продаже столовых, кафе, магазинов, хлебопекарен и т.д. Быстрыми темпами шло сокращение городской частной торговли. Ее удельный вес в розничном городском товарообороте страны упал с 25,4% в 1927/ 28 гг. до 6,5% в 1929/30 гг. В Астрахани этот показатель сократился с 34,5% до 24,8%. В оптовой торговле частный сектор вообще к 1928 г. прекратил свое существование.

Несмотря на рвение исполнителей директиву партии выполнить так и не удалось. Рядовой потребитель реально не почувствовал проявленную о нем заботу. Хрупкое же равновесие было нарушено. Ушедшего с рынка частника ни кооперация, ни государственная торговля заменить не смогли. В астраханских газетах весной-летом 1927 г. все чаще стали появляться тревожные сообщения о всевозможных дефицитах на различные товары первой необходимости, очередях за продуктами, чего не было с 1922 г. На городском рынке 10 сентября 1927 г. «вольного подвоза рыбы не было совершенно» - сообщала газета «Коммунист».

Дефицит товаров повседневного спроса весной-осенью 1927 г. усугублялся слухами о приближающейся войне с Англией.

Осенью 1927 г. развернулась бурная кампания по укреплению обороноспособности страны и усилению бдительности. По этим проблемам прошли рабочие и партийные собрания, заседания партийных комитетов. «Хочешь мира - готовься к войне» - должно быть повседневным лозунгом, задачей во всей практической, творческой работе пролетариата, строящего социализм, - говорилось на расширенном собрании рабочих Астрахани в апреле 1927 г.

28 июня 1927г. в «Правде» были опубликованы «Заметки на современные темы» Сталина. Начинал Генсек следующим образом: «Едва ли можно сомневаться, что основным вопросом современности является вопрос об угрозе новой империалистической войны. Речь идет о реальной и действительной угрозе новой войны вообще, войны против СССР».

Сталинские установки легли в основу партийных решений того времени. В Астраханской губернии под руководством партийных организаций прошли недели обороны, сбора денег на эскадрилью самолетов «Наш ответ Чемберлену» и другие подобные мероприятия.

Надуманную легенду о военной угрозе со стороны империализма Сталин и его единомышленники стремились использовать с целью насильственной ломки НЭПа и проведения ускоренной индустриализации страны.

На подобном внешнеполитическом фоне нэпманы выглядели «пятой колонной», готовой ударить в спину пролетарскому государству. В этих условиях многие граждане, особенно рядовые партийцы, одобряли мероприятия, направленные против частного капитала. Но в то же время население хорошо помнило недавние войны и голод 1921-22 гг. Напуганное слухами о предстоящей войне с Англией, население стало усиленно запасаться продовольствием и другими товарами первой необходимости. Рынок же, ослабленный уходом многих частных предпринимателей, начал давать сбои.

В Астрахани в начале июня 1927г. были настолько сильные перебои с продуктами, особенно с хлебом, что по городу прокатились стихийные возмущения.

Очень эффективным средством борьбы с частным капиталом на последнем этапе его существования в СССР в 20-е гг. стала налоговая политика. Постановлением правительства от 18 мая 1927г. был узаконен временно принятый в 1926 г. так называемый государственный налог на сверхприбыль. При этом ставки налога стали составлять от 32 до 60% получаемой в хозяйстве прибыли. Таким образом, налоговый сбор был до такой степени велик, что заниматься предпринимательской деятельностью стало невыгодно.

По мере того, как расширялась сфера действия административных методов регулирования экономикой, ликвидировались хозяйственные органы, через которые осуществлялось взаимодействие государственного и частного секторов экономики. В 1927г. из 70 товарных бирж было ликвидировано 56, а вскоре прекратили свою деятельность и остальные. Синдикаты с 1928 г. стали включаться в отраслевые производственные объединения, то есть из самостоятельных хозрасчетных органов превратились в подразделения государственной промышленности. В конце 1927 г. было запрещено плановое снабжение частных предпринимателей и предоставление им ссуд. В 1930 г. были закрыты общества взаимного кредита.

В условиях нехватки финансовых ресурсов летом 1927 г. Советское государство впервые пошло на выпуск принудительных займов. Именно тогда, в 1927 г., стало ясно, что достигнут потолок в извлечении финансовых средств обычными методами. Кроме займов, пришлось прибегнуть к эмиссии денег и занижению цен на сельскохозяйственную продукцию: подобные действия в сфере экономики и финансов были чужды НЭПу.

Осенью 1927 г. в результате предшествующей экономической политики конца 1926-1927 гг. произошло нарушение связи между различными секторами экономики, между городом и деревней. Крестьяне не захотели продавать продукцию, понимая, что за нее ему дадут не промышленные товары, а «пустые», не обеспеченные ничем деньги. В результате такой политики в конце 1927- начале 1928 г. нечем стало кормить городское население. В 1926 г., в мирное время, страна перешла на карточное распределение продуктов. Зимой 1927-28 гг. положение с продовольствием стало критическим.

Начавшееся в широких масштабах разрушение частного сектора экономики означало насильственное уничтожение НЭПа. Путь к волюнтаристским действиям и большим скачкам был открыт.