Калмыки и Астраханский край (XVII-XVIII вв.)

В начале XVII в. у восточных границ Астраханского края появился новый этнический компонент не только для нашего края, но и для всего Российского государства в целом - кочевники-калмыки. В 1613 г. они впервые пересекли реку Яик и двинулись к Волге. Под натиском калмыков ногайцы Большой Орды вынуждены были переселяться за Волгу, а русскому правительству все чаще приходилось применять специальные меры по возврату ногайцев на левобережную сторону.

Первое упоминание о калмыках встречается в хронике «Зафар-и наме», написанной Шереф-ад-дином Иезда в первой четверти XV в. Описывая военные события эпохи Тимур-хана, Шереф-ад-дин упоминает о прибытии к Тимуру в 1397-98 гг. посольства, называемого им калмыцким. Другое упоминание о калмыках встречается в анонимной хронике «Родословная тюрков», где автор пытается объяснить слово калмык (кальмак) следующим образом. По преданию, та часть населения, которая отказалась уйти с Султан-Мухаммед-Узбек-ханом и принять ислам, стала называться кальмак, т.е. «обреченные остаться», в противовес Улусу Султан-Мухаммед-Узбека, население которого стало называться узбеками. Пока нет возможности считать эту версию доказанной, но большинство хроник сходится на том, что этноним этот (калмык, халимак, хальмг) тюркского происхождения.

При всей неясности этимологии этого названия, точно известно, что предками этого народа были племена ойратов — скотоводов-кочевников Монголии.

В конце XVI в. в результате кризиса, вызванного междуусобной борьбой различных монгольских нойонов и столкновениями с соседями, ойраты начинают переселяться в пределы Южной и Западной Сибири в поисках новых свободных земель и кочевий. Происходят первые контакты с русскими и попытки последних сделать все возможное, чтобы склонить ойратов-калмыков принять подданство России. В 1608 г. в период царствования Шуйского в Москву прибывает калмыцкое посольство, цель которого - разведать реакцию Москвы на переселение калмыков. На аудиенции у Василия Шуйского 14 февраля 1608 г. послы от имени своих тайши (правителей) просили русского царя принять их в русское подданство и защитить от халхасских монголов Алтын-хана и Казахской орды, а также беспрепятственно кочевать по Иртышу и Оми.

В 1609,1613,1615-1618 гг. происходят активные встречи обеих сторон и поиски возможных компромиссов. Особенно активно переговоры происходили в конце второго десятилетия XVII в. Не исключено, что у калмыков усилилось стремление принять подданство России из-за дошедших до них слухов о возможном сближении Москвы и Алтын-хана - старого врага калмыков.

Появление же значительной массы калмыков на Волге следует отнести лишь к 1630-1632 гг., хотя передовые отряды разведчиковалмыков могли появиться на Волге на несколько лет раньше. По-видимому, это были военные отряды предводителя калмыков-торгутов Лоузанга, задачей которого было выяснить, возможно ли вытеснить с кочевий у Волги севернее Астрахани ногайцев и противостоять натиску более сильного противника, чем ногайцы, киргиз-кайсаков, так старые русские документы называли казахов. Кроме этого важно было выяснить реакцию русских на дальнейшее продвижение калмыков вглубь Российского государства, так как левобережные ногайцы, на земли которых претендовали калмыки-торгуты, пользовались покровительством московского правительства. Левобережные ногайцы Большой Орды, находящиеся в вассальной зависимости от Москвы с 1550 г., являлись своеобразным противовесом в борьбе России с ногайцами Малой Орды, отделившейся от остальных ногайцев в 1577 г. под предводительством мурзы Казы и попавшей в вассальную зависимость от Крыма и Турции.

Но к началу XVII в. ногайцы левобережья, в силу кризисных явлений, происходивших в их обществе, уже не были той силой, как прежде. Московское правительство все меньше считатеся с их интересами, а калмыков начинает рассматривать как новую реальную силу, которую можно использовать в борьбе России с Крымом и ногайцами Ма-лой Орды.

Как свидетельствуют вполне достоверные источники, наиболее вероятный приход Хо-Урлюка, под предводительством которого калмыки продвигались на запад, следует датировать 1632 годом или, по калмыцким источникам, «годом воды и обезьяны». С этого времени и начинается уход ногайцев на правобережную сторону Волги, а калмыки, воодушевленные легкой победой, даже планируют переход на правую сторону Волги, чтобы там преследовать ногайцев. Такие планы калмыков напугали не только ногайцев, но и юртовских татар. Опасаясь, как бы их не постигла та же участь, что и ногайцев, татарские мурзы направляют московскому правительству челобитную с просьбой защитить их от калмыков и не допустить их переселения на правобе-режную сторону.

Создалась двойственная ситуация: хотя Москва и считала калмы-ков формально своими подданными еще с 1618 г., но они, видимо, счи-тали по-другому. Наиболее критическим моментом отношений калмы-ков с Россией стал 1644 г., когда калмыки напали на Астрахань. Одна-ко это нападение для Хо-Урлюка оказалась роковым: здесь он погиб, погибли и несколько его сыновей.

Хо-Урлюку наследовал его сын Шукур-Дайчин. Как и его отец, Шукур-Дайчин стремился лавировать в отношениях с русскими. Хотя он и не прекращал переговоров с Москвой, но и не признавал вассаль-ной зависимости от русского царя, заявляя, что кочуют калмыки не на русских землях, а на ногайских, которые у тех отвоевали. Вопрос осложнялся еще и тем, что русская сторона неизменно принимала сторону башкир в башкиро-калмыцких отношениях. В конце концов, московское правительство выступило умиротворяющей стороной в этих спорах и пошло даже на ряд уступок калмыкам, разрешив им беспошлинно торговать в ряде русских городов, но запретив совершать перекочевки западнее Яика. При всем том калмыки не прекратили свои набеги на русские города: Уфу, Саратов, Астрахань, сибирские города. Военные рейды калмыков, во время которых были осаждены Самара, Камышин и Саратов, вызывали тревогу Москвы. Это уже не были стихийные налеты на небольшие поселки с пленением мирного населения и угоном скота. Это была хорошо спланированная военная операция, целью которой, видимо, было отрезать Астрахань от Москвы и монополизировать богатую астраханскую и персидскую торговлю, ведущуюся на Волге. То, что калмыков интересовала торговля с Персией, очевидно хотя бы по такому факту, что в 1653 г. калмыки в союзе с черкесами осадили город Терки, находящийся на границе с Персией.

И все же калмыцкие отряды не представляли серьезной угрозы для русских регулярных частей. Как только к осажденному городу подходило подкрепление, осада снималась и калмыки отходили в степь. Но и нанести сокрушительный удар по такому мобильному противнику русская армия не могла, так как калмыки действовали широким фронтом от Астрахани до Тамбовской губернии.

Более решительные военные и дипломатические действия Москвы приводят к тому, что в феврале 1655 г. калмыки присягнули ей в верности и обещали не нападать на русские города и подвластные русским народы, а всех пленных, захваченных ранее, вернуть. Калмыки всячески старались подчеркнуть добровольность своего присоединения к России, претендуя на определенные привилегии, в отличие от татар, завоеванных силой оружия.

Политические и экономические привилегии калмыки получили, но по настоянию астраханского воеводы князя В.Г Ромодановского они вынуждены были прислать в Астрахань аманатов. Эта практика очень обидела калмыков, так как они надеялись, что, выразив готовность идти «войной на Крым», они могли бы рассчитывать на более внимательное к себе отношение.

И действительно, в 1657 г. сын Шукур-Дайчина Пунцук-Мончак направился для военных действий под Азов и против ногайцев Малой орды. Поход этот стал возможен при умелой дипломатии черкесского мурзы Казбулата, которому калмыки очень доверяли, поскольку Пунцук-Мончак был женат на дочери Казбулата. В 1661 г. калмыки вновь были направлены против крымских татар и ногайцев. Калмыцкие рейды имели определенный военный успех и положительно оценивались как самими калмыками, по причине богатой военной добычи, так и русским правительством. Пользуясь складывающейся ситуацией, калмыки начали ходатайствовать о передаче всех калмыцких дел в Астрахани черкесскому мурзе Казбулату, а московское правительство, обещая им отмену аманатства и передачу их дел Казбулату, настаивало на признании калмыками полного подданства московскому царю.

В декабре 1661 г. в урочище Берекете, недалеко от Астрахани, Казбулат принял шерть от калмыков, а они, в свою очередь, присягнули о своем вечном подданстве и послушании русскому царю и клялись не иметь никаких дел с противниками Москвы. За калмыцкими тайши закреплялось право распоряжаться своими улусными людьми.

Вопрос о границах калмыцких кочевий отпал сам собой, отныне калмыкам разрешалось кочевать по Волге и даже перебираться на правобережную сторону и доходить до Дона. Московское правительство само было заинтересовано в продвижении калмыков на запад, ибо это давало Москве преимущества в более оперативном использовании кал-мыков против Крыма.

Первая половина 70-х гг. XVII в. ознаменовалась бурными событиями в Астрахани и в среде калмыков. Астрахань будоражила разинская смута, а в калмыцких улусах усилились распри за власть.

Междуусобная борьба в этот период происходила и в далекой Джунгарии, в результате которой массы калмыков вынуждены были бежать в низовья Волги. Приход на Волгу новых групп калмыков был выгоден московскому правительству. Для начавшейся в 1672 г. войны с Турцией нужны были новые силы, поэтому Москва очень рассчитывала на участие калмыков в боевых операциях, и подтверждала право калмыков на подлинные и торговые льготы. По этому поводу в 1673 г. в урочище Соляной проток под Астраханью была подписана шерть, в которой закреплялись отношения русской власти с калмыками.

Но спустя некоторое время эта шерть была нарушена калмыками. В течение трех лет они вместе с ногайскими, едисанскими и енбулуцкими татарами «разных чинов людям убийство и грабежи чинили, и в полон имали, и учуги разоряли». Кроме этого, после 1673 г. на Волгу перекочевали новые группы калмыков из Джунгарии. Эти события потребовали принятия новой шерти, что и было сделано в 1676 г. в том же Соляном протоке, что и шерть 1673 г. Калмыцкие тайши обязались провести расследования по поводу грабежей и насилия со стороны калмыков, вернуть награбленное и пленных, а виновных наказать. Тайши должны были также докладывать о всех посланниках иностранных государств, прибывающих к калмыкам для переговоров, поскольку участились попытки крымских ханов заручиться поддержкой калмыков и склонить их на свою сторону. В калмыцких улусах неоднократно были замечены крымские посланники.

Вновь прибывшие тайши клялись на «вечное и верное подданство». Как старым, так и новым тайши было положено жалование в размере 590 рублей в год. Эта же сумма была обещана и тем тайши, кто надумает перекочевать со своими улусами на Волгу.

Временное «замирение», однако, было нарушено донскими каза-ками, которые решили напасть на калмыков за прежние разбойные нападения. Казаки заявили: «Государева указа у нас нет, чтоб за кал-мыками войною ходить, но калмыки чинят нам обиды большие, и мы, не хотя от них обиды терпеть, собрались да и пошли на них войною, а не для ради иного воровства». Астраханские воеводы отправили конных стрельцов во главе с городским головой Змеевым вверх по Волге, чтобы остановить казаков и поворотить их назад на Дон. Выше Черного Яра Змеев встретил 22 лодки, в них по 245 казаков с атаманом Игнатьевым. Змееву удалось путем переговоров предовратить военное столкновение казаков с калмыками. Но калмыки, в свою очередь, затаили обиду и стали ждать удобного момента для нападения на казаков.

Калмыки доставляли немало хлопот и беспокойства царскому правительству своей воинственностью по отношению к другим территориям и непостоянством в отношениях с Москвой. Однако царская власть к калмыкам в основном относилась терпимо и лояльно, видя в них активную военную силу в борьбе с внешними врагами России. Это подтверждается и событиями начала XVIII в., когда Петр I вел подготовку к Персидскому походу. 28 ноября 1715 г. был издан указ, облегчающий доставку в Москву калмыцких лошадей на продажу, а в 1719 г. последовал новый указ об обеспечении хана Аюки провиантом и о снижении ряда таможенных пошлин для посланников калмыцкого хана. В июне 1722 г. во время своей поездки в Астрахань Петр I лично удостоил аудиенции хана Аюку близ Саратова. Русский царь наградил калмыцкого хана золотой саблей и просил направить калмыков для участия в приближающемся Персидском походе. Хотя непосредственно в военных действиях в Персии калмыки не использовались, однако их активно привлекали вместе с донскими казаками для ведения военных действий в Северном Дагестане.

В 1722 г. умер прямой наследник ханского трона старший сын Аюки Чакдоржаб. Сам Аюка пережил своего сына на два года и умер на 82 году жизни - 19 февраля 1724 г. Перед калмыками встал вопрос наследования ханского титула. В создавшейся обстановке это означало жесточайшую борьбу между наследниками. Русское правительство хотело бы видеть на ханском троне Доржи Назарова - племянника Аюки, но тот отказался от ханского титула. Тогда московское правительство решило сделать ставку на Церен-Дондука (Черен-Дондука), и 20 сентября 1724 г. в 40 км от Саратова А.П. Волынский провозгласил Церен-Дондука калмыцким наместником и принял от него присягу на вер-ность Москве.

Однако вмешательство московского правительства в междуусобные споры усугубило и без того натянутые отношения калмыков с руссими. От выяснения отношений друг с другом ряд претендентов на ханский престол перешли к прямым нападениям на русские селения.

Желая усилить авторитет Церена и навести порядок в калмыцких улусах, царское правительство в лице астраханского губернатора И. Измайлова 1 мая 1731 г. провозглашает его ханом. Помимо внутренних причин, к этому шагу русское правительство подтолкнул и внешний фактор - приезд в Калмыкию цинского посольства, намеревав-шегося звать калмыков для борьбы с джунгарами.

Однако междуусобицы среди претендентов на ханский престол не прекратились, более того, они переросли в открытые военные столкновения, в которых над ханом Цереном взял верх Дондук-Омбо, на которого и переориентировалось российское правительство, провозгласив его 7 марта 1735 г. «Главным управителем калмыков». Расчет был сделан верно, и Дондук-Омбо хорошо зарекомендовал себя в русско-турецкой войне, за что и получил весной 1737 г. в качестве поощрения ханский титул.

И на этот раз наметилось кардинальное несоответствие интересов российской администрации и мнения самих калмыков, которые совсем не хотели мириться с абсолютистскими замашками нового хана. Калмыцкий хан был призван стоять на страже общинных традиций, а не разрушать их, поэтому вскоре среди оппозиционеров оказались не только тайши других родовых групп, но даже и старший сын Дондук-Омбо Галдан-Нормо.

Вскоре и астраханской администрации стало понятно, что в калмыцкой степи назревают критические события. Особенно администрацию беспокоила возможность откочевки недовольных калмыков в Джунгарию, поэтому было сделано все возможное, чтобы примирить восставшего сына и других обиженных тайши с неуживчивым, но напуганным к моменту восстания ханом. Стороны помирились, но конфликт не был исчерпан, хотя и пришлось выслать непокорного сына сначала в Царицын, а затем в Казань, где он и умер в июле 1340 г. Отец пережил своего сына всего лишь на восемь месяцев, положив начало новой полосе междуусобиц.

В этой ситуации правительство сочло необходимым сделать ставку на Дондук-Даши, который был провозглашен 4 сентября 1741 г. наместником ханства, а в 1758 г. получил ханский титул. Однако теперь его права были сильно ограничены контролем со стороны астраханской администрации и Коллегии иностранных дел.

Хотя Дондук-Даши проводил в калмыцкой степи более умерен-ную политику, чем его предшественник, однако и он давал огромное количество поводов для недовольства многих тайши. Особый резонанс имела ссора Дондук-Даши с хошоутовским тайши Замьяном и тайши Бамбаром, у которых хан незаконно отобрал принадлежащие им улусы. Эти действия хана спровоцировали намерения его противников откочевать на Дон или в Джунгарию. Потребовались серьезные усилия со стороны астраханской администрации, чтобы примирить враждующие стороны и предотвратить откочевку калмыков. Смерть Дондук-Даши, последовавшая в 1761 г., не разрядила обстановку, так как наместничество сына Дондук-Даши Убаши стали оспаривать другие тайши. Переход русского правительства к политике активного освоения Нижнего Поволжья приводил к уменьшению размера калмыцких кочевий. Требовалась более четкая политика по размежеванию земель кочевых угодий и оседлых поселений. Медленное решение этих проблем привело к тому, что в начале января 1771 г. значительная часть калмыков начала перекочевку в Джунгарию.