Анализ исторических событий свидетельствует, что определенная часть руководства страны, пришедшая к власти в октябре 1917 г. придерживалась реалистичных взглядов на специфику национально-этнических отношений в России. Так, во второй программе РКП(б) подчеркивалась необходимость считаться с тем, «на какой ступени исторического развития стоит данная нация: на пути от средневековья к буржуазной демократии или на пути от буржуазной демократии к советской, пролетарской».

Комментируя это положение, газета «Жизнь национальностей» писала: «Не менее серьезной преградой ...является та поспешность, переходящая нередко в глубокую безоткатность, которую проявляют некоторые наши товарищи в деле советизации окраин, поскольку «когда эти товарищи в областях, отставших от центральной России на целый исторический этап,... с не вполне еще ликвидированным средневековым укладом решаются брать на себя «героические усилия» по проведению «чистого коммунизма», то можно с уверенностью сказать, что от такого кавалерийского набега, от такого «коммунизма» добра не будет».

Реалистичный подход к многообразию национальных культур, этнических интересов нередко проявлялся и на местном уровне. Вот что, например, писала одна из астраханских газет в 1918 году: «9 июля мусульмане справляли свой праздник курбан-байрам. В честь мусульманского отряда астраханского гарнизона был произведен парад отрядов советских войск трех родов оружия, (пехоты, кавалерии, артиллерии), которые вместе с военным оркестром при красных знаменах проследовали с музыкой по улицам города в крепость». Как видим, ни красное знамя, ни партийная принадлежность руководства астраханского гарнизона не являлись помехой проявлению уважения к религиозным убеждениям бойцов татарской, казахской и других национальностей.

С другой стороны, на формирование и проведение национальной политики влияли присущие большевистскому руководству упрощенно-вульгарные представления о сущности мировых тенденций и политических процессов, экономическая и политическая практика «военного коммунизма». В противовес провозглашаемым ранее заверениям об уважении прав народов на самоопределение вплоть до отделения и создания независимых государств, в стратегии большевиков утверждается новый тезис: «Целью социализма является не только уничтожение раздробленности на мелкие государства,... не только сближение наций, но и слияние их». Культурно-историческая самобытность народов объявляется вторичной по соотношению с классовыми инте-ресами пролетариата, свидетельством чему может служить положе-ние о том, что «о национальной культуре вообще могут говорить только клерикалы и буржуа», в то время как трудящимся следует помнить лишь «об интернациональной (международной) культуре всемирного рабочего движения».

Первые послеоктябрьские годы - годы «военного коммунизма», известны жестоким хозяйственно-политическим диктатом центра. Особенно тяжкие последствия эта политика оставляла в регионах с многонациональным составом населения. Здесь левацко-волюнтаристские акции (незаконные реквизиции, продразверстка и т.п.) зачастую воспринимались как посягательство на благополучие народа. Оказавшись в прифронтовой полосе в годы гражданской войны, национальные меньшинства Астраханского края во всей полноте испытали «прелести» военно-коммунистической версии социализма. Так, в резолюциях съезда Советов трудового калмыцкого народа, территория проживания которого в 1936 г. входила в состав Астраханской губернии на правах уезда, говорилось: «...Внештатная реквизиция имущества, скота и лошадей внесла в хозяйственную жизнь трудового калмыка полную разруху, влекущую за собой полное обнищание калмыцкого народа, и без того большей своей массой бедного. Эти реквизиции, проводящиеся военными властями и отрядами, грабежи и насилие чинимые различными проходившими отрядами красноармейцев и просто грабителей совершенно разорили калмыцкий народ».

Не лучшим образом вели себя и гражданские власти. Игнорируя приказ реввоенсовета Кавказско-Каспийского фронта о недопустимости проведения реквизиций и мобилизации без согласования с отделами по делам национальностей губисполкомов, они продолжали свои противозаконные действия. «Агенты различных ведомств доходят до угроз расстрела председателей волостных комитетов», - отмечалось в докладе киргизского (казахского - П.С.) подотдела при отделе по делам национальностей. Астраханского губисполкома. На объединенном совещании волостных советов казахских сел Астраханского и Красноярского уездов 20 сентября 1919 г. с большой тревогой подчеркивалось, что «агенты различных организаций своими неправильными действиями на местах способствуют подрыву доверия киргизского народа к Советской власти.

Негативно влияло на состояние межнациональных отношений и несовершенство системы национально-государственного устройства, проявившееся уже на начальных этапах ее функционирования. На территории Астраханской губернии к 1917 г. кроме основного национально-этнического ядра - русских, проживали и другие коренные народы: татары (10%), казахи (23,3%), небольшие этнические группы армян, туркмен, евреев, азербайджанцев, немцев. Национальные меньшинства вместе взятые составляли 33,4% от всего населения края. На право-бережье Волги проживали калмыки, которые и до октября 1917 г. име-ли относительную автономию, именуемую «Калмыцкая степь».

Иная ситуация стала складываться после Октября, когда вначале Калмыцкая степь была включена в состав Астраханской губернии на правах уезда, затем в 1920 г. преобразована в Калмыцкую автономную область, а к середине 20-х гг. - в Калмыцкую АССР. Уже при первых попытках территориального разграничения возникали конфликтные ситуации. Русское крестьянство лишалось своих выпасов, земельных угодий, которые оказались в пределах Калмыкии. Справедливо считая себя вправе и в дальнейшем пользоваться землями, которые в течение веков обустраивались их предками и ими самими, крестьяне продолжали там хозяйствовать. Это, в свою очередь, вызывало недовольство руководства Калмыкии. В возникшем споре руководители обоих административных образований вели себя далеко не лучшим образом.

Так, в мае 1919 г. Астраханский губисполком без согласования с исполкомом Совета депутатов трудового калмыцкого народа принял решение об отделении Манычского улуса от Калмыцкой степи и присоединении его к территории Енотаевского уезда. Такое решение вызвало возмущение калмыцкой стороны, которая расценила этот шаг как «порабощение сильным и богатым крестьянством калмыцкого населения».10 Астраханское же руководство мотивировало свое решение тем, что стремилось помочь малоземельному русскому крестьянству, которое «вынуждено было идти на единоличные сделки в кабалу к более обеспеченным калмыкам, ...создавать новые поселения, поскольку по-революционные крестьянские наделы далеко не удовлетворяют даже и 25 процентов русского населения теми нормами, которые необходимы для земледельческого населения».

Непростая обстановка складывалась и в прикаспийских районах Астраханской губернии. Отход моря и образование солончаков, песков побуждали русское население искать новые угодья на территории Калмыкии. Осваивая неиспользуемые, пустынные земли, крестьянство при этом не желало попадать под юрисдикцию Калмыкии. И делало это не столько в угоду своим амбициям, сколько исходя из прагматических соображений. Владея более высокой, по сравнению с местным населением, агротехнической культурой, крестьянство, попадая под юрисдикцию Калмыкии, должно было бы и нести основное бремя на-логов. Неслучайно в одном из обращений крестьян в Астраханский губисполком сельчане с тревогой отмечали, что включение их сел и хуторов в состав Калмобласти приведет к тому, что «налоговые суммы придется выдерживать плечами исключительно русского населения».

Противоречиво складывались отношения и с казахским населением. В докладе казахского подотдела при отделе по делам националь-ностей Астраханского губисполкома в октябре 1919 г. акцентировалось внимание руководства губернии на то, что «в летний период киргизское население почти ежедневно обращалось в отдел с жалобами на притеснения со стороны русских крестьян в вопросах землепользования. Во время переправы скота на другие места они встречали препятствия со стороны русских крестьян, из-за чего происходила гибель скота. Во время сенокосов русские крестьяне также не позволяли косить, вследствие чего также происходила гибель скота - единственного источника существования киргизов».

В апреле 1921 г. совместная комиссия по установлению границ, состоящая из представителей астраханского и калмыцкого руковод-ства, провела определенную работу, не изучив, однако, мнения местного земледельческого и скотоводческого населения. В результате земельные угодья астраханских поволжских сел, отстоящие от них на 15-30 верст вглубь Калмыцкой степи, отходили Калмобласти. Естественно, астраханское крестьянство решительно протестовало. Например, члены Владимирского земельного общества в своей жалобе в Коллегию высшего контроля писали, что в результате волюнтаристски установленных границ с Калмыкией от «общества отрезано 30 тысяч десятин земли и крестьяне остались практически без землепользования, без выпасов».

Астраханский губернский съезд советов, состоявшийся в 1925 г., в резолюции по земельному вопросу отмечал, что «губернским съездом Советов в 1918 г. русскому населению были предоставлены земли, не используемые калмыками и киргизами, земли пустынные, обработка коих производилась исключительно русским населением».

Наконец, в обращении Астраханского губисполкома во ВЦИК в августе 1925 г. подчеркивалось, что «...Астраханский губисполком ни на один момент не думал претендовать на ту или иную территорию, которую занимает калмыцкий народ, но не на принципе формально основывающемся на каких-то никогда не существовавших точных исторических границах, а на принципе хозяйственном. Поэтому губисполком не выявляет и не предъявляет требования об отрыве той или иной территории Калмобласти. Он настаивает только на создании особой нейтральной комиссии, которая бы на месте, исходя из единственно верного принципа, а именно хозяйственно-экономической целесообразности, а также национального момента, и установила бы действительно соответствующие вышеуказанным принципам и, тем самым, интересам населения границы».

Таким образом, исторически обоснованной оказалась позиция авторов обращения, признающая приоритет экономических факторов при определении системы государственного устройства над идеологическими, политическими.

Однако эти призывы не были услышаны в центре. В 1925-1927 гг. решениями ВЦИК и СНК в пользу Калмыкии передавались территории Михайловского, Зензелинского, Караванинского, Яндыковского, Лаганьского, Оленичевского сельсоветов. И без того небогатое размерами пахотной и пастбищной земли астраханское крестьянство теряло свои, поднятые тяжелейшим трудом из песков исконные земли.

В территориальных спорах сталкивались интересы не врагов, а тружеников, заинтересованных в создании наиболее оптимальных условий хозяйствования и удовлетворении национально-культурных потребностей. Искусственно установленные после Октября границы, разъединившие дружественные народы, перманентное тасование территорий вопреки этногеографическому расселению народов, антирыночная экономика, ослабившая базисную основу интеграции национальных сообществ, постоянно порождали и поныне порождают дезинтеграционные процессы.

Руководство Астраханской губернии, Калмыкии, Букеевской области (Казахская республика) искало компромиссные решения. Одновременно с административным изменением границ были приняты и решения о гарантии прав русского населения в пользовании землями на основе республиканских законов, были разработаны и меры по пресечению незаконного захвата земель.

Сложная и противоречивая обстановка в первые послевоенные годы побуждала руководство Астраханского региона усилить работу по совершенствованию и развитию межнациональных отношений. В июле 1918 г. в Астрахани прошел съезд Советов депутатов трудового калмыцкого народа, на котором был сформирован исполком этого Совета. В июле 1919 г. в Астрахани также состоялся съезд казахов Астраханского и Красноярского уездов. Эти первые шаги имели немаловажное значение. Создавались исполнительные и представительные органы, более детально занимавшиеся вопросами социально-экономического и культурного развития национальных меньшинств. В целях активизации работы по преодолению экономической и культурной отсталости ранее угнетенных народов при Астраханском губисполкоме был создан отдел по делам национальностей, который в 1920 г. разделился на казахский, татарский, армянский и калмыцкий подотделы. При подотделах имелись секции, выполнявшие конкретную практическую работу. Например, в ведении армянского подотдела находились приты и больницы для переселенцев из Армении, общежития, дом престарелых и некоторые другие социальные заведения, редакция газеты, выходящей на армянском языке.

Казахский подотдел проводил работу по организации и реорганизации местных Советов с учетом национальной специфики, занимался устройством пунктов ликбеза, библиотек-читален, распространением литературы на казахском языке, содействовал ГУБОНО в создании национальных школ и т.п.

Следует, однако, заметить, что создание отдела по делам национальностей и его подотделов породило учреждения, альтернативные местным органам власти, и прежде всего советам, нередко дублирующие их работу. Это вызывало дух недоброжелательства и соперничества во властных структурах. На объединенном совещании волостных советов казахских сел Красноярского и Астраханского уездов отмечалось, что «с открытием киргизского отдела все киргизское население... по всем вопросам обращается в этот отдел, минуя установленные советской властью инстанции, нарушая таким образом нормальный ход работы последних».

Вполне естественно, что жители сел в этот период оказывали больше доверия казахскому подотделу, чем сельсоветам. Тем более, что подотделы национальных меньшинств являлись институтами официальной исполнительной власти - губисполкома и райисполкомов.

Анализ работы отдела по делам национальностей Астраханского губисполкома свидетельствует, что он являлся формой и средством идеологизации межнациональных отношений, директивного приобщения представителей той или иной национально-этнической группы населения к господствующей идеологической доктрине. Так, одним из направлений работы казахского подотдела в политическом отношении являлась «...организация коммунистических ячеек на местах, создание тесного контакта с губкомпартией». В инструкции Астраханского губисполкома по организации уездных отделов по делам национальностей содержались и такие требования, как «формирование классового самосознания, борьба с национально-буржуазными проявлениями, правительствами».

Этими же причинами можно объяснить смысл резолюции Астраханского губисполкома, требовавшей «объединить все национальные организации в одно целое, которое явится общим руководящим и направляющим органом для них». Здесь очевидна ориентация на нивелировку национально-этнического многообразия, выработку универсальных методов осуществления национальной политики, противоречащих самобытности различных национальностей.

Формировавшийся в начале 20-х гг. класс партийно-государственной номенклатуры руководствовался в проведении национальной политики прежде всего узкокорпоративными и властными интересами.

В 1918 г. в России был создан Центральный комиссариат по мусульманским делам при Совнаркоме РСФСР На местах стали создаваться губернские комиссариаты. Такой политический институт был сформирован и в Астрахани в мае 1918 г. Уже первым его политическим актом стало насилие.

Как явствовало из справки этого учреждения, «немедленно по организации комиссариата по мусульманским делам в Астрахани было разогнано национальное управление мусульман... закрыт его орган -газета «Сарай», распущена мусульманская дружина». Власти, естественно, стремились придать этой противозаконной акции видимость защиты интересов татарской бедноты. На самом же деле доминантой деятельности этого учреждения являлся жесткий идеологический и политический контроль партийных органов над национальной, религиозно-духовной жизнью. Вот как, например, в одном из документов комиссариата определялись основные направления и задачи данного учреждения: «Краевой комиссариат по мусульманским делам... должен проводить и проводит определенную политическую программу. Для того, чтобы эта программа могла во всех мелочах проводиться в жизнь..., общее руководство во всех делах должно быть сосредоточено в руках одного высшего руководителя, выбранного президиумом, являющегося исполнителем и проводником в жизнь постановлений коллегии». Коллегия, в свою очередь, состояла из членов «астраханской мусульманской секции РКП(б). Именуя себя комиссариатом по делам мусульман, его функционеры, являвшиеся одновременно и штатными работниками партийных органов, в качестве первоочередной стратегической задачи считали «борьбу с мусульманским духовенством и прочими татарскими националистами».

Это не могло не породить серьезных противоречий и конфликтов между населением и властью. Примером может служить история во-енного отдела комиссариата. Этот отдел занимался мобилизацией тюрко-язычной молодежи в Красную армию и формированием так называемых «мусульманских отрядов» местного гарнизона. 15 августа 1918 г., как информирует отчет военного отдела, основная часть этих мусульманских отрядов «захватила на несколько часов власть в Астрахани и разгромила мусульманский комиссариат, причинив огром-ный материальный ущерб». Серьезность этого неожиданного для местной власти события привела к тому, что военный отдел вскоре был выведен из структуры комиссариата по мусульманским делам и преобразован в самостоятельный комиссариат по военно-полити-ческим делам мусульман Астраханского края, поставленный под самый пристальный и жесткий контроль административных и партийных органов.

Но вместе с тем в эти очень непростые и тяжелые годы в Астраханском крае осуществлялись интересные решения, адекватно отражавшие особенности национально-этнического состава населения региона, этнокультурные архетипы. Взять хотя бы сложившуюся в начале двадцатых годов систему судопроизводства и юридической помощи населению. Наряду с обычными территориальными народными судами в Астрахани и уездах действовали городской и волостные мусульманские суды. Понятие «мусульманский» в данном случае отражало не религиозную, а национально-этническую принадлежность. Руководствуясь единым российским законодательством, эти суды осуществляли судопроизводство на языке представителей, выступавших в судебном заседании в качестве ответчика и истца. Состав судебной коллегии также подбирался из представителей татарского и казахского населения. Возможно, с юридической точки зрения это покажется современному читателю не совсем уместным. Тогда же эти действия были вполне целесообразны. Поскольку уровень грамотности у нерусских народов был крайне низок, это открывало возможности для различных злоупотреблений со стороны чиновников. Именно поэтому астраханское руководство стремилось максимально приблизить органы юстиции к этнической специфике региона. В целях мирного разрешения межнациональных споров комиссариат по мусульманским делам и отдел юстиции губисполкома создали судебно-примирительные отделы. Их задача состояла в координации работы народного и мусульманского судов, а также в поиске компромиссов между сторонами судебного разбирательства, принадлежавшими к различным национальностям. При этом определенные преимущества представлялись национальным меньшинствам. В случае, если потерпевшей стороной являлся татарин, казах или туркмен, то дело рассматривалось, как правило, в судебно-примирительном отделе. Если же в качестве истца выступал гражданин русской национальности, то характер рассмотрения дела зависел от согласования сторон: либо в горсуде, либо в «мусульманском» суде.

Такая система судопроизводства позволяла более объективно принимать решения. Так, в 1920 г. в судебных органах Астрахани рассматривалось дело группы граждан татарской национальности по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Вся их вина состояла в том, что, включенные в состав делегации на съезд тюркских народов Поволжья, они по различным причинам не смогли выехать и принять участие в работе съезда. Местные административно-политические органы усмотрели в этом злой умысел, передав дело в судебно-примирительный отдел. Детально исследовав все аспекты этого дела, юристы отдела добились от горсуда прекращения судебного процесса и оправдания обвиняемых ввиду отсутствия состава преступления.

Не смягчая оценок многочисленным негативным действиям местных органов власти в области межнациональных отношений в годы «военного коммунизма», необходимо отметить и иную реальность. Многонациональный состав населения края, взаимная терпимость, совместная хозяйственная деятельность, имевшая вековые традиции -все эти факторы порождали и этику межнационального сосуществования, оказывали воздействие и на мотивацию действий многих руководителей, основанную на здравом смысле. Вот конкретный пример. В июле 1918 г. в Астрахани находилась группа работников контрольной комиссии ВЦИК. Изучив состояние профсоюзной работы на рыбных промыслах, члены комиссии потребовали от администрации уволить всех рыбообработчиков, не состоящих в профсоюзе. Готовящаяся акция обрекала на голод татар и казахов, составлявших большинство на рыбообработке. Однако усилиями руководителей отдела труда комиссариата по мусульманским делам эта несправедливость была пресечена: работники отдела труда добились от администрации промыслов возобновления трудового договора с рыбообработчиками, правда, в спешном порядке организовав их прием в профсоюз.

Заслуживает внимания культурно-просветительная работа, проводимая среди национальных меньшинств отделом просвещения комиссариата по мусульманским делам. В октябре 1918 г. в Астрахани были открыты учительские курсы для татарской и казахской молодежи и выделено на эти цели 20 тысяч рубоей. С 1918 по 1925 гг. комиссариатом было организовано 20 городских вечерних учительских курсов и курсов ликбеза, 14 уездных курсов для татарского и казахского населения, 5 городских библиотек-читален, 20 уездных библиотек, мусульманская театральная труппа.

Отдел просвещения и культпросвет работы губернского комиссариата по мусульманским делам являлся в 1918-20 гг. основным организатором и инициатором приобщения национальных меньшинств к знаниям. Конечно, своей первоочередной задачей комиссариат считал работу идеологическую. «Отдел печати комиссариата по мусульманским делам Астраханского края», - говорилось в одном из его отчетов, - распространял культуру среди рабочих и беднейших крестьянмусульман путем перевода разных брошюр на революционные темы с русского на татарский язык». В то же время в стороне оставались вопросы сохранения национального литературного и народного эпоса, языка и т.п. Затратив большие средства на издание политических брошюр на национальных языках, губернские власти при этом в 1920 г. принимают решение о закрытии единственной в городе и губернии мусульманской женской школы ввиду отсутствия денежных средств на ее поддержание, что вызвало протест татарского подотдела губисполкома.

И все-таки проводимая работа способствовала повышению грамотности, расширению кругозора, преодолению культурной отсталости народов Астраханского края. Здесь и проявлялось парадоксальное противоречие национальной политики командно-административной системы. В отличие от царского правительства, безразлично относившегося к проблемам просвещения нерусских народов, новые власти стремились сформировать среди различных национальных групп населения политическую элиту, через которую предполагали проводить свое коммунистическое влияние. Однако, вооружая местное население различными знаниями, партийно-государственная бюрократия объективно порождала и факторы будущего национального возрождения, роста национального самосознания, усиления тенденций к суверенитету.

Признавая приоритет идеологического просвещения, работники комиссариата по мусульманским делам отдавали немало сил делу повышения культуры хозяйствования, экономической помощи. Так, в инструкции отдела земледелия комиссариата ставилась задача распространения среди казахского и татарского населения «агротехнических знаний, оказание помощи крестьянам в добывании земледельческих орудий, организации трудовых артелей с опытными инструкторами, на базе которых осуществлять пропаганду опыта культурной обработ-ки земли, оказание юридической помощи».

Переход к НЭПу повлиял и на содержание государственной национальной политики. Хотя идеологический компонент этой политики продолжал доминировать, она все же становилась более гибкой, реально учитывающей национально-этническое многообразие страны, различия хозяйствования.

Относительная либерализация экономики, относительное восстановление рыночных отношений, возврат к многообразию форм собственности создавали благоприятные условия и для функционирования традиционных экономических укладов, усилению товарного обмена между регионами, а значит, и сближению народов, усилению сотрудничества.

Примечательно в этом отношении так называемое «Напоминающее письмо» высшего мусульманского духовного служителя Астраханской губернии Абдурахмана Умерова всем мусульманам региона. Суть послания - предупреждение о недопустимости изоляции мусульман от участия в хозяйственной, культурной и политической жизни, призыв к активному содействию властям в осуществлении экономических программ.

Важно отметить, что в данном послании отсутствуют идеи национальной или религиозной исключительности, обособленности. Наоборот, главенствующей являлась мысль о том, что народы, исповедующие ислам, должны занять достойное место в сообществе других народов, жить в дружбе и согласии.

Экономическая либерализация способствовала и более концеп-туальному подходу властей к вопросам национальной политики. В середине 20-х годов Совнарком СССР и ВЦИК приняли ряд важнейших постановлений, определивших основные направления национальной политики. Они предусматривали более активное вовлечение национальных меньшинств во все сферы субъектно-политической и культурной жизни, хозяйственной деятельности. Особое внимание уделялось укреплению и развитию кооперации и ее кредитованию. Местные органы власти Астраханского края проявили активное желание и способность в реализации общегосударственной национальной политики. К 1927 г. кооперирование татарского населения Астраханского округа достигло почти 20%, калмыцкого - 15,5%, казахского - 1,01%. Доля представителей национальных меньшинств среди населения, охваченного землеустройством, составляла к началу второй половины 20-х гг. 22%, что в основном соответствовало их доле в общем количестве населения Астраханской губернии. Таким же процентным показателем было представлено татарское население и в сфере потребительской кооперации.

Вовлечение национальных меньшинств края в процесс кооперирования сопровождался и льготной кредитной политикой. Доля кредитов, выделенных для организации кооперативов и различных товариществ в районах с преимущественно нерусским населением, составляла к 1927 г. 15,8%. Как правило, основная часть кредитов выдавалась на безвозмездной основе в виде ссуд бедняцким хозяйствам, пожелавшим объединиться в товарищества или кооперативы. В 1927 г. Астраханский губернский Кооперативный Совет учредил специальный фонд кооперирования национальных меньшинств. Со своей стороны губисполком принял решение об освобождении населения степных районов губернии от платы за выпас скота на государственных пастбищах в зимний период.

Такая льготная кредитно-налоговая политика укрепляла доверие татарского, калмыцкого, казахского населения к экономическим реформам. К тому же местные органы власти не навязывали населению ту или иную форму кооперирования, а руководствовались спецификой хозяйствования, традициями народа. Так, городское татарское население отдавало предпочтение торгово-снабженческой и потребительской кооперации, в низовьях Волги - ловецким кооперативам. Казахские села приволжских районов вовлекались в земледельческие товарищества. Уже к 1929 г. 90% хозяйств татарских и казахских сел было охвачено землеустройством. В 1926 г. происходит значительный рост кооперирования национальных меньшинств по сравнению с 1927 г.: по потребительской кооперации - на 31,7%, сельскохозяйственной - на 15,8% и производственно-ловецкой - на 53%.

Кооперирование национальных меньшинств сопровождалось и созданием соответствующей инфраструктуры. В 1927 г. в зоне компактного проживания татарского и казахского населения пригородных и приволжских районов действовало 11 прокатных пунктов, снабжавших крестьян специальными средствами и приспособлениями для борьбы с

вредными насекомыми. Был создан и специальный фонд бедноты, составлявший 90 тысяч рублей для субсидирования работ по водоснабжению, лесоводству, организации медпунктов, ветлечебниц, для агрономического просвещения в татарских и казахских селах.

Еще одним направлением национальной политики астраханского руководства являлось вовлечение в административные органы власти национальных кадров управления. К середине 1928 г. 62% сельсоветов татарских и казахских сел осуществляли делопроизводство на родных языках. Эти меры способствовали укреплению доверия местного населения к политическим мероприятиям. Так, в выборной кампании в местные советы в 1926 г. участвовало 37,9% избирателей из числа национальных меньшинств, тогда как в целом по губернии в выборах приняло участие лишь 36,5% избирателей.

Не обходилось, конечно, и без ошибок, типичных для того времени в проведении многих мероприятий. Так, нередко перевод делопроизводства с русского на иной язык проводился без учета интересов местного населения, формалистским, приказным порядком. Например, татарское население Ново-Кучергановки в 1928 г. просило губисполком оставить в их селе делопроизводство на русском языке, поскольку так им было легче пользоваться при обращении в управленческие учреждения, составлении справок и иной документации. Просьба эта, однако, в то время не была принята во внимание. Подобных примеров в крае было немало.

Недостаточно продуманной являлась и кампания по созданию чисто национальных административно-территориальных районов. Вот например, какие, рекомендации давал местным властям инструктор ВЦИКа: «Признать целесообразным практически и политически при проведении нового районирования губернии создание казахских и татарских районов, с тем, чтобы процент однородной национальности в районе был не менее 60 и при условии сохранения административной и экономической компактности районов». Ради справедливости следует отметить, что эта инструкция не явилась руководством к действию в Астрахани и дело с созданием однородно-национальных районов далеко не пошло.

Серьезным фактором вовлечения национальных меньшинств в активную деятельность явилась работа по созданию системы образования, культпросвет организаций в районах компактного проживания национальных меньшинств. До октября 1917 г. на территории Астраханской губернии насчитывалось всего шесть татарских национальных школ, содержавшихся земствами, и 30 религиозных школ при мечетях. Казахское и калмыцкое население вообще было лишено возможности получать начальное образование. Но уже в 1926 г. из 170 начальных и средних школ губернии 95 являлись национальными. 80% детей татарской национальности получали начальное и частично среднее образование в национальной школе.

Создание национальных школ и преподавание на родном языке стимулировало потребность татарского и казахского населения получить образование не в религиозной общине, а в советском учебном заведении. В одном из отчетов губернского отдела народного образования (ГУБОНО) отмечалось, что «ежегодно осенью ГУБОНО бывает переполнен посетителями- казахами и татарами, желающими определить детей в национальную школу... Наша национальная светская школа завоевывает доверие и внимание трудящихся национальных меньшинств». В 1927-1928 гг. на культурные нужды национальных меньшинств было затрачено Астраханским губисполкомом 300 тысяч рублей, что в 70 раз превышало подобные ежегодные ассигнования в губернии в дооктябрьский период. В 1927 г. в губернии в районах проживания татарского, казахского и калмыцкого населения действовало 104 пункта ликбеза. Только на избычитальни и передвижные библиотеки в 1927г. было истрачено 193 тысячи рублей: из низ 49 тысяч рублей было израсходовано на создание библиотек и читален в татарских и казахских населенных пунктах. Документы свидетельствуют, что доля удельного веса в финансировании национальных школ была выше, чем русских. Доля расходов на национальные школы и культпросветработу среди национальных меньшинств в бюджете ГУБОНО составляла 20%.

Довольно успешно решалась и проблема подготовки национальных учительских кадров. В 1928 г. в городе работали двухгодичные и годичные татарские и казахские педагогические курсы. При Астраханском педтехникуме имелось специальное татарское отделение. Только в 1926 г. для национальных школ было подготовлено 86 преподавателей. Серьезную помощь в подготовке национальной интеллигенции оказывал и открывшийся в Астрахани в 1926 г. татарско-тюркский рабфак, облегчавший поступление татарской и казахской молодежи в средние и высшие учебные заведения.

Местные власти уделяли внимание и культурно-просветительному обслуживанию чабанских точек, отдаленных степных сел. Удачной формой этой работы стали «передвижные красные кибитки». Снабженные литературой, газетами, радиоустановками, опытными культ-работниками, они сыграли важную роль в просвещении взрослого национального населения. Специально для передвижных «красных кибиток» издательский отдел губисполкома в 1928 г. осуществил перевод на татарский язык и опубликовал большим тиражом «Сборник законов о наемном труде», брошюру «Гигиена женщины». Большую помощь государственным учреждениям в проведении культпросвет работы среди населения оказывали и национальные общественные организации. Созданные в Астрахани в 1928 г. Татарский комитет взаимопомощи (ТКВ) и татарское культурно-просветительское общество «Кумяк» организовали на пристанях и железнодорожном вокзале «столы услуг», где оказывали юридическую помощь прибывавшим в Астрахань малограмотным крестьянам. Реальная помощь оказывалась и безработным. Татарский комитет взаимопомощи, например, открыл на свои деньги швейный и тарный цеха, курсы по подготовке работников данных профессий, татарскую вечернюю школу.

По инициативе Астраханского губисполкома, ГУБОНО и губернского отделения культпросвета в Астрахани в 1927 г. была проведена I губернская конференция тюркского добровольного общества «Яналиф». Задача общества состояла в распространении среди татарского и казахского населения нового алфавита «Яналиф», основанного на латинских и славянских лингвистических знаках вместо труднодоступной для овладения и непонятной широким слоям населения арабской вязи. Общество создало курсы по подготовке преподавательского состава, проводило специальные курсы в старших классах национальных школ. Благодаря такой работе многие народы приобрели и свою национальную письменность. В 1927 г. в Калмыкии при содействии организации культпросвета Саратова и Астрахани была сформирована Калмыцкая театральная труппа, преобразованная вскоре в Народный театр. Свой первый сезон в Астрахани коллектив театра начал с постановки и показа пьесы «Улан-Сар» («Праздник весны»). Работники саратовских и астраханских театров помогли артистам Калмыкии использовать в спектакле народные сказания, эпос, танцы и песни, национальные обряды.

Серьезная работа проводилась по созданию системы медицинского обслуживания национальных меньшинств. Усилиями Астраханского губздрава в Камызякском, Марфинском, Зацаревском и Зелегинском районах были открыты врачебные амбулатории, медицинские кабинеты. Только в 1927 г. в татарских и казахских населенных пунктах было открыто 29 фельдшерских пунктов. Число мест в сельских больницах в 1927 г. увеличилось до 200 против 122-х в 1927 г. Астраханскими медиками было прочитано в местах компактного проживания национальных меньшинств 334 лекции и проведено 269 индивидуальных бесед с населением.

Все эти направления и формы работы в области национальной политики в годы НЭПа трудно переоценить. Вовлечение представителей татарского и казахского населения в кооперативное движение, создание товариществ по совместной обработке земли, подготовка национальных педагогических кадров, национальных кадров управления, развитие системы национальных школ - все эти практические меры способствовали не только преодолению культурной и экономический отсталости, но и усложнению социальной структуры того или иного этноса, появлению новых профессиональных и социальных групп населения. Углубление же социальной автономизации становилось важнейшим фактором политического и духовного развития народа и его национального самосознания. Серьезным результатом проведенной в 20-е гг. работы среди национальных меньшинств Астраханского края явилась тенденция к преодолению националистических предрассудков, укреплению сотрудничества и взаимопонимания между различными национально-этническими группами населения Нижней Волги. Показательным в этом отношении явился интернациональный митинг, состоявшийся в Астрахани 14 ноября 1930 г. Четырехтысячная колонна, представленная еврейскими, татарскими, казахскими культурно-просветительскими обществами, заводскими коллективами направилась к центральной части города. На митинге выступавшие говорили о необходимости отпора любым проявлениям шовинизма, антисемитизма, другим формам националистической ненависти. Особо подчеркивалась важность взаимопомощи и сотрудничества в развитии экономики края. Укрепляли доверие и взаимоуважение между народами региона и проводившиеся в конце 20-х- начале 30-х гг. «праздники первой борозды», «праздники весеннего лова» и т.п. В апреле 1931 г. 23 бригады рыболовецких колхозов казахских сел и 30 бригад колхозов с преимущественно русским населением заключили коллективный договор, в котором обещали не снижать темпов вылова рыбы и не срывать работу в дни христианских и мусульманских религиозных праздников.

Оценивая содержание межнациональных отношений в крае, характер и сущность национальной политики в 20-е гг., можно утверждать, что в этих процессах факторы и принципы экономического содержания преобладали над идеологическими установками. Это открывало благожелательную перспективу развития общества, основанного на без конфликтных межнациональных отношениях.

К сожалению, этим перспективам не суждено было осуществиться. Крах НЭПа, резкий поворот в конце 20-х гг. в сторону жесткого политического и идеологического диктата, ликвидация рыночных интеграторов, осуществленные сталинским окружением, трагически сказались и на проведении национальной политики. В 30-е гг. делается ставка на нивелировку самобытности народов, на их быстрое слияние в некую мифическую наднациональную общность. Национальный дух, самосознание, ценности национальной культуры объявляются вторичными по отношению к классовым приоритетам. Именно следствием такой политики и стало так называемое «Крымское дело», в результате которого были расстреляны многие руководители Крымской АССР (1928 г.), уничтожение А. Шумского, М. Хвылевого и других крупных партийных руководителей Украины (1927 г.), расправа с руководителями «Еврейского антифашистского комитета» (1952 г.) и многие другие репрессивные акции. Астрахань не избежала этих негативных яв-лений. Однако в общей массе «политических дел» в конце 30-х гг. в Астраханском округе их доля по обвинениям в «буржуазном национализме» была незначительной. В 1939 г. Астраханский окружной суд рассмотрел ряд дел по обвинению Ага-Бала Мусейб-Оглы, Кулахметова, А. Ибрагимова в «контрреволюционной националистической деятельности». К чести представителей астраханского правосудия, они не согласились с формулой обвинения, подготовленной местными структурами НКВД, и вынесли решение о прекращении судебного расследования ввиду отсутствия состава преступления.

Антигуманные и антинародные сталинские концепции сочетались с прямым геноцидом. Упрощенные представления партийно-государственного руководства по национальному вопросу господствовали и в 60-е и в 80-е гг. Их последствия в какой-то мере сказываются и в насто-ящее время.

И тем не менее было бы неверно оценивать историю национальных отношений в России с исключительно нигилистических позиций.

Во второй половине 30-х гг. на смену кампанейщине в регулировании межнациональных отношений приходит более целенаправленная работа, сердцевину которой составляла подготовка национальных кадров в области образования. Примером может служить деятельность коллектива Татарского педучилища г. Астрахани. В педучилище получали педподготовку будущие преподаватели татарского языка и литературы, разрабатывались методики организации учебного процесса в национальной школе. В 1933 г. педучилище заключает договор с Коммунистическим пединститутом им. Н.К. Крупской в г. Москве, куда направляет для продолжения учебы своих лучших выпускников. Обширна и география распределения специалистов по преподаванию татарского языка и литературы. В 1938 г. молодые учителя были направлены, кроме астраханских населенных пунктов, в Дагестан, в г. Уральск Казахской ССР, в ряд населенных пунктов компактного проживания татар в Саратовском и Сталинградском округах. Татарское педучилище проводило и серьезную культурно-просветительскую работу. Периодически организовывались передачи по местному радиовещанию, посвященные народной культуре, распространялись книги на татарском языке, путевки в пионерские лагеря и детские санатории для детей из татарских семей.

Вместе с тем и эта плодотворная работа не избежала традиционной идеологизации. Коллектив педучилища использовался местными властными и партийно-идеологическими структурами в организации кампаний по нагнетанию политической истерии в борьбе с так называемыми «врагами народа». Так, в 1938 г. в процессе расправы над Бухариным, Рыковым, Томским и другими представителями «правого уклона» коллектив педучилища выступил с инициативой «в ответ на происки врагов народа наполнить всю учебную и внеклассную работу насыщенным политическим содержаним».

Таким образом, в 30-е гг. национальная политика, в сравнении с предшествующими десятилетиями, стала более продуманной, гибкой и целенаправленной.